Рождественская сказка Чарльза Диккенса

Основой сюжета рождественской сказки есть чудо праздничной ночи. Происходит какое-то событие – и начинается духовное возрождение человека, который забыл, что он создан по образу и подобию Божьему. Дверной молоток превращается в лицо Джейкоба Марли, который умер именно на Свят-вечер семь лет тому, кафеля голландской печи, на которых изображена сцена со Священного Писания, вдруг заслоняет лица умершего, дух самого Марли предупреждает вторая о следствиях жизни без Божьей искры в души, Духи Рождества ведут Скруджа от детства до смерти, –

и все это сплетается в событии одной ночи, лишь бы полностью изменить жизнь старика скряги.

Scrooge в переводе с английской – скряга. Душа его помертвела настолько, что его иногда называют именем умершего компаньона – Марли. Автор изображает Скруджа сухим, морщинистым, холодным, будто ледовая глыба, жестоким и бездушным дельцом, который сидит в своей промороженной конторе и не разрешает, клерку купить хотя немного угля. Какой контраст с племянником Скруджа Фредом, когда тот приходит к дяде, чтобы пожелать ему веселого Рождества: "казалось, от него пылает жаром, будто от печки. Щеки у него краснели…

глаза блестели, а изо рта шел пар"!

Своего героя Диккенс сравнивает с забытым на морозе уличным краном, из которого понемногу капала и капала вода, и он в конце концов превратился в кусок льда. "Твои губы дрожат, – промолвил Дух. – А что это катится по твоей щеке?" Первый лед морозной глыби растапливается первой слезинкой, душевный холод исчезает, и вот старому скряге уже жаль, что он прогнал мальчика, который пел рождественский гимн, который не сказал теплого слова своему клерку. После первой слезы Скрудж всхлипнул, а когда узнал в маленьком мальчике самого себя – заплакал. И если сначала он не верит Марли, а Духа Прошлого Рождества просит погасить свой свет и даже старается сделать это сам, то Духа Грядущего Рождества он уже просит: "Веди меня куда хочешь… Если этой ночью ты тоже должен меня чему-то научить, пусть это пойдет мне на пользу". И не только из испуга присягается исправиться и заслужить прощение прошлое нынешним и будущим, а и выполняет то, что обещал Бобу Кречету.

Пять строф "Рождественской песни в прозе" – это гимн на славу Рождества, "дней милосердия, доброты и всепрощение… единых Дней в целом календаре, когда люди, будто из молчаливого согласия, раскрывают друг другу сердца и видят в своих ближних, – даже в бедных и обездоленных, – таких самых людей, как и они сами, людей, которые идут одной с ними дорогой к могиле".