Дни милосердия, доброты и всепрощение..

(по произведению Чарльза Диккенса «Рождественская Песня»)

Английский писатель-реалист, известнейший представитель социально-бытовой прозы XIX столетия Г. Честертон отмечал, что Диккенс имел два больших таланта – умение писать смешное и умение изображать ужасное.

Все это действительно отображается в «Рождественской песне». Основой сюжета рождественской сказки есть чудо праздничной ночи. Происходит какое-то событие – и начинается духовное возрождение человека, который забыл, что он создан по образу и подобию

Божьему. Дверной молоток превращается в лицо Джейкоба Марли, который умер именно в Святой вечер семь лет тому назад. Духи Рождества ведут Скруджа от детства до смерти, – и все это сплетается в событии одной ночи, лишь бы полностью изменить жизнь старика скряги.

Уместно объяснить, что слово «Scrooge» в переводе с английской — скряга. Душа его помертвела настолько, что его иногда называют именем умершего компаньона – Марли. Автор изображает Скруджа сухим, морщинистым, холодным, будто ледяная глыба, жестоким и бездушным дельцом, который сидит в своей промороженной конторе и не разрешает, клерку купить хотя

немного угля. Какой контраст с племянником Скруджа Фредом, когда тот приходит к дяде, чтобы пожелать ему веселого Рождества: «казалось, от него пылает жаром, будто от печки. Щеки у него краснели… глаза блестели, а изо рта шел пар»! Своего героя Диккенс сравнивает с забытым на морозе уличным краном, из которого понемногу капала и капала вода, и он в конце концов превратился в кусок льда. «Твои губы дрожат, – промолвил Дух. – А что это катится по твоей щеке?» Первый лед ледяной глыби растапливается первой слезинкой, душевный холод исчезает, и вот старому скряге уже жаль, что он прогнал мальчика, который пел рождественский гимн, который не сказал теплого слова своему клерку. После первой слезы Скрудж всхлипнул, а когда узнал в маленьком мальчике самого себя – заплакал.

И если сначала он не верит Марли, а Духа Прошлого Рождества просит погасить свой свет и даже старается сделать это сам, то Духа Грядущего Рождества он уже просит: «Веди меня куда хочешь… Если этой ночью ты тоже должен меня чему-то научить, пусть это пойдет мне на пользу». И не только из испуга обещает исправиться и заслужить прощение прошлому нынешним и будущим, а и выполняет то, что обещал Бобу Кречету.

Пять строф «Рождественской песни в прозе» – это гимн на славу Рождества, «дней милосердия, доброты и всепрощениея., единых Дней в целом календаре, когда люди, будто из молчаливого согласия, раскрывают друг другу сердца и видят в своих ближних, даже в бедных и обездоленных, – таких людей, как и они сами, людей, которые идут с ними одной дорогой к могиле».