Рецензия на книгу “Жутко громко и запредельно близко”

Читая книгу, я все время пытался понять, почему автор назвал ее именно так. Жутко громко и запредельно близко – очень своеобразное название книги, и сложно придумать лучше. Может быть, оно говорит нам о катастрофе, которая произошла в Нью-Йорке одиннадцатого сентября две тысячи первого года? Это было жутко громко, и в то же время запредельно близко для каждого. А вот почему, сложно сказать.

Может благодаря СМИ, которые несколько дней беспрерывно вещали по всем телеканалам и радиостанциям о произошедшем. Может благодаря тому, что… Нет, это

слово не подходит. Скорее из-за того, что это был теракт, направленный на огромное количество мирных людей, и из-за осознания того, какое число жителей Нью-Йорка, и не только Нью-Йорка, потеряли в тот момент своих близких. Я помню, как пришел домой с улицы, и мама подозвала меня к себе в кухню, где находился телевизор. Ее лицо было покрыто слезами. – Мам, что случилось? – с огромным волнением в голосе спросил я. – Смотри! – сказала она, и указала пальцем на телеэкран, где пылали башни-близнецы.

Да, это была мировая трагедия. Но тогда было сложно до конца прочувствовать ту боль, которую она принесла людям, чьи родные

или друзья погибли в тот поистине ужасный день. Не знаю, хотел ли автор книги Джонатан Сафран Фоер напомнить или показать трагедию людей, но думаю, что получилось у него это запредельно хорошо. Полагаю, что слово «запредельно» засело во многих головах, после прочтения романа. Я не исключение. Не замечая сам того, в разговорной речи у меня непроизвольно стало проскакивать «запредельно». Оно как никогда лучше показывает определенность смысла последующего за ним слова.

Фоер в своей книге «Жутко громко и запредельно близко» рассказывает историю запредельно близких людей. Оскар Шелл – сын Томаса Шелла, который одиннадцатого сентября утром оказался не в том месте, как и тысячи других людей. Томас Шелл и его жена, как мне показалось – самые не раскрытые персонажи книги. Наверное, потому, что от их лица не идет повествования. Но зато другие довольно хорошо раскрыты. К примеру, Оскар Шелл. Конечно, полно читателей, которые сочтут, что ребенок запредельно умен для своих лет. Но, мне кажется, что это отчасти из-за зависти, что ни они, ни их дети не столь умны и любознательны.

Уверен, что большинство людей не знают того, что и замечательный Оскар. Я не исключение, так как почерпнул из книги многое, и думаю, что такие дети есть. Конечно, есть. Я сам очень любознательный, но в моем детстве не было интернета, но были замечательные энциклопедии – мои любимые книги в детстве. От корки до корки, и я знал много вещей, которых не знала моя мама. «Во-первых, – сказал он, – я не умнее тебя, а просто больше знаю, поскольку я старше. Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее родителей».

Может быть, название в книге имело смысл, как жутко громкая вторая мировая война и запредельно близкая для Томаса Шелла старшего и его жены, то есть бабушки Оскара. Мне показалось забавным, что ее имя, также как и имя матери Оскара, ни разу не упоминались в книге. Единственное, что стало известным под конец, так это то, что бабушкина девичья фамилия была Шмидт. Может, это так патриархальное доминирование было выражено? В общем, я так и не понял. Нехватки имен не чувствовалось, но дочитав книгу я задумался, а как же их зовут? По мужской линии все имена повторялись многократно (даже имя отца бабушки, в отличие от имени ее матери).

Томас Шелл и его жена – два персонажа, которые поражают своей откровенностью и необыкновенной историей любви. Дедушка Оскара был с самого детства влюблен в Анну, сестру бабушки. Имя Анна упоминалось неоднократно. Единственное, что Анну отличало от ее сестры и жены племянника, так это то, что она была мертва и не замужем за Шеллом. Может Шеллы были шовинисты? В общем, любовь к Анне у него осталась на всю жизнь. Я вспоминаю, с каким трепетом он рассказывает о ней, будто бы это произошло прямо сейчас, а не огромное количество лет назад. Анна погибла, когда в феврале 1945 года бомбили Дрезден. Погиб и ее отец. Сестра выжила, и уехала в Нью-Йорк, где на ее пути во второй раз появился Томас. История их любви трагична.

Во-первых, после войны, когда Томас прилетел в Нью-Йорк, он стал терять голос. Сначала некоторые слова, а потом и все остальные. Последним словом было «Я». Он был вынужден писать в блокнотиках, в тетрадях, на обрывках газет, на частях тела, на салфетках и на обоях то, что хотел сказать человеку. Это жутко печально и запредельно трогательно.

Когда я прочитал: «Она протягивала ко мне руку, которую я не знал, как взять, и поэтому поломал ей пальцы своим молчанием…» – я раскололся, но не в том смысле, что засмеялся. Во-вторых, Томас Шелл, как и многие мужчины, как и я, в том числе, хотел из своей женщины вылепить идеал. Он скульптор, и лепил из своей жены Анну. Он хотел видеть в ней ЕЕ. По своему опыту знаю, как нелегко лепить идеал из того, что кажется столь не идеальным, и как легко тем самым обидеть свою «скульптуру». Ведь его (идеала) по сути, нет. Есть идеальные воспоминания и неидеальное настоящее.

Нужно перешагнуть через это. Томас Шелл перешагнул, но не совсем так, как хотелось бы ему и всем другим. Он решил, что если он уйдет от своей жены, то все обойдется. Он не хотел иметь детей ни от кого, кроме Анны. И не хотел, чтобы жена забеременела. Но это случилось. «Что это значит – хотеть ребенка? Я проснулась однажды утром и поняла пустоту внутри себя. Я поняла, что могу пренебречь своей жизнью, но не жизнью, которая будет после меня». В итоге Томаc оставил свою жену и своего еще не родившегося сына. Он не хотел, чтобы сын был похож на него, но гены отсутствием отца не удалишь. Томас писал ему (сыну). Это были замечательные письма «Моему сыну».

Через множество незабываемых историй автор передает внутренний мир каждого героя своей книги. Они запредельно душевны. Я никогда не забуду тот момент в книге, когда бабушка печатала на машинке свои мемуары, и ее муж делал вид, будто там что-то написано. Он не хотел ей врать, не хотел предавать, но выходило, как говорил он сам, «все всегда не так, как хотелось бы». Она сказала ему, что зрение «поршивит», а он подумал, что она совсем ничего не видит. Это обычное непонимание в каждой семье показано как нельзя лучше. Через такие крайности, Фоер интерпретирует реальность жутко эмоционально. Брак Томаса Шелла старшего и его жены жутко громкий в плане отношений и безмолвия мужа, и запредельно близкий для них самих. Как мне показалось, они и есть идеальная пара. Скульптор и его незавершенная скульптура.

Может быть, в названии книги кроется жутко громкая трагедия и запредельно близкая потеря для маленького человечка, как Оскар Шелл? Все это не могло не затронуть моих «небоскребов» в душе. С первых строк я завидовал его (Оскара или автора) изобретательности. Все эти «бабай», «резервуары для слез», «кровати с выемками для одной руки», «микрофончики внутри нас», «подземные кладбища», «скорые помощи с экраном сверху» и много еще чего просто приводили в восторг и заставляли меня улыбаться. Этот герой просто великолепен. Он играет в «Гамлете» Йорика, что меня сначала удивило, так как Йорик не персонаж. О нем всего лишь говорят в пьесе, как об умершем. Но далее все стало на свои места.

Я думаю, что это было не случайным. То, что он пропустил распределение ролей, говорит о том, что этому ребенку есть чем заняться. И что в пьесе можно СЫГРАТЬ даже Йорика. Оскар поражает своим нестандартным и детским подходом ко всему. Он любит точность, а значит науку. Его письма к знаменитым людям (Стивен Хокинг, Ринго, профессор Кейли, Ажейн Гудал) показывают нам запредельную близость или доступность таких людей. Оскар открывает нам то, что они такие же люди, как и мы, и что они также нуждаются в общении, просто мы никогда даже и не пытались им писать.

Что касается истории с ключом и поиском замка для него, то это просто превосходнейшее решение для сюжета и введения в него новых персонажей и историй. Ведь на самом деле как все просто. Оказывается, стоит всего лишь взять список людей с одной фамилией, навестить их, и ты узнаешь уйму замечательных и интересных личностей. Каждый человек уникален, и я в этом уже не однократно убеждаюсь.

Жутко громкая и запредельно близкая книга – это творение замечательного молодого автора Джонатана Сафрана Фоера. После прочтения которой, мне захотелось знакомиться со всеми незнакомцами подряд. После прочтения которой, у меня осталось больше положительного, чем отрицательного. И даже после этого запредельно трогательного «пожал плечами как папа» я скажу, что книга для меня больше милая, чем трагичная. Также я хочу добавить, что это просто замечательнейшая книга в том плане, потому что заставляет ценить своих близких и родных. Ведь может быть, вы говорите с ними сегодня в последний раз, а завтра будет «наихудший день».

Что же касается исполнения книги, то невозможно не оценить верстку. Иллюстрации, пустые странички, странички с парой слов – это отлично передает дух книги. Но есть одно «но», хоть меня и очень восхищало примерно на каждой страничке одно запредельно стоящее предложение, и я его выписывал куда-нибудь, но все же эффект присутствия маловат. В этой книге я был зрителем, а не участником. Может, так и задумывалось, но мне это не очень по душе.

Я люблю, когда становлюсь героем книги – тогда чувствуешь роман гораздо сильнее. Меня не настолько «запредельно» трогало, чтобы я чувствовал тяжесть в глазах от наката слез и учащенное сердцебиение. Это сугубо мое. Личное. Лишь Ремарк мог заставить меня переживать так, что мне это не нравилось и одновременно восхищало до безумия. И я не говорю, что искал здесь таких же ощущений. Просто мне не хватало некой включенности в их жизни.

Книга закончилась «падением» вверх человека из окна башни-близнеца и тем, что мальчик повернул время вспять. Это безумная мечта каждого человека. Возможная в наших мыслях, но не осуществимая в реальности. «Я бы сказал: «Пап?» задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап». Не зря слова «мам» и «пап» наоборот звучат также, верно?

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Рекомендуется к прочтению:



Рецензия на книгу “Жутко громко и запредельно близко”