«Настоящее зло… ходит всегда на костылях добродетели» (По роману Лермонтова «Герой нашего времени»)

В романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» — Григори Александрович Печорин задает вопрос: «Неужели зло так привлекательно?» Он задает этот вопрос самому себе, размышляя о себе, своем поколении, после чего приходит к выводу, что привлекательность зла — болезнь своего века. Такой парадоксальный вывод невольно вызывает размышления: как может быть привлекательным зло? И тут невольно вспоминаются слова о том, что «благими намерениями вымощена дорога в ад» или слова М.М. Пришвина о том, что «настоящее зло … всегда ходит на костылях добродетели…».

Вот и получается, что при всем своем полярном различии Добро и Зло всегда присутствует рядом.

Иногда они становятся частью человека, как это и происходит с Печориным. Благодаря сложной композиции романа «Герой нашего времени» в пяти составных частях герой показан с различных ракурсов, что особенно подчеркивает его неординарность и сложность натуры. Печорин никому не желает зла, но невольно его совершает каждый раз, когда ему кажется, что он делает добро. Невозможно представить, чтобы блестящий офицер, потомственный дворянин, увидев впервые юную дочь «мирного» горского князя, пожелал бы ей зла.

Конечно же, нет. Печорин в глубине души был уверен, что сделает Бэлу счастливой. Ведь ему было достаточно даже беглого взгляда, чтобы понять особенности кавказского быта, строгость воспитания, воздержанность. Правда, ему скоро наскучила эта любовная игра, и все закончилось смертью Бэлы. Потеряв Бэлу, Печорин признался, что сам не знает, «глупец я или злодей; …но то верно, что я также очень достоин сожаления».

Добро и зло постоянно присутствуют в Печорине, приводя к некоторой раздвоенности героя. Позже известный критик Белинский определил это состояние как некую рефлексию. Критик писал, что «в самом деле, в нем два человека: первый действует, второй смотрит на действие первого и рассуждает о них, или лучше сказать, осуждает их».

Печорин, действительно, был очень добр по отношению к Максиму Максимовичу, пока они жили вместе в отдаленной крепости, и, возможно, он даже предположить не мог, какую злую обиду нанесет милому старику элементарным равнодушием. Однако особенно ярко печоринское зло, ходящее на «костылях добродетели» проявилось в части романа, названного «Журнал Печорина», в «Княжне Мери». Для шестнадцатилетней петербургской красавицы Мери Лиговской встреча с Печориным на Кавказских Минеральных водах стала самым большим злом в жизни девушки.

Зло, приведшее девушку к тяжелой болезни и разочарованию. При этом, естественно, Печорин не производил впечатления злодея. Отнюдь, его поступки говорили о прекрасном воспитании и добром характере. Так, именно Печорин спас девушку от скандала во время танцевального вечера. Именно Печорин вызвал на дуэль Грушницкого, посмевшего распространять о Мери мерзкие сплетни. Сам же Печорин признается, что он всегда «глубоко чувствовал добро и зло… Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть». Жертвы Печорина уничтожаются не столько физически, сколько нравственно. В нем проявляется индивидуальный демонизм: «Собранье зол его стихия».

В «Княжне Мери» Печорин рассказывает о единственной женщине на свете, которую он по-настоящему любил, о Вере. Но и для Веры он был подобно Злому Гению. Печорин знал, что Вера очень больна, что она вторично вышла замуж из-за сына, т.к. брак с пожилым и богатым Семеном Васильевичем Г. гарантировал ей покой и стабильность. Отчего же Печорин все время стремится разрушить этот чужой мир? Он скачет за Верой, чтобы только попрощаться с ней. Возможно, этот эпизод стал в некотором роде ключевым. Человек скачет за смертельно больной женщиной, чтобы удовлетворить свое честолюбие. Но, когда под ним погибает лошадь и он понимает, что все кончено, неожиданно раскрывается новый Печорин. Он лежал долго на земле и плакал как ребенок. «Мне, однако, приятно, что я могу плакать!… Все к лучшему! Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию».

Печорин прожил недолгую жизнь, он погиб по дороге из Персии, когда ему было чуть больше тридцати. А.И. Герцен, говоря от лица «лермонтовского» поколения, утверждал, что Печорин выразил «действительную скорбь и разочарованность тогдашней русской жизни, печальный рок лишнего, потерянного человека», за злом которого всегда стояло добро.