«Достоевский — художник… бездны человеческой, человеческой бездонности»

Н.А. Бердяев, называя Ф.М. Достоевского «художником бездны человеческой, человеческой бездонности», имел в виду прежде всего одно свойство писателя: психологизм как всеобъемлющую стихию повествования.

Во всей структуре произведения практически невозможно найти ни одной детали, которая не служила бы более полному и глубокому раскрытию внутреннего мира героев. Объективная реальность в романе как бы не существует: все события пропущены через призму восприятия персонажей.

В отличие от Л.Н. Толстого, который всегда стремился

отобразить эволюцию, путь исканий своих героев, Достоевский объектом художественного внимания выбирает моменты высочайшего душевного напряжения, психологические срывы, сломы, болезненное воображение, состояние, близкое к истерике, считая, что именно в таких случаях человеческая натура раскрывается в наибольшей степени. Однако (опять же в отличие от Толстого) писатель никогда не дает читателю понять, что какой-либо из персонажей познан и исследован до конца. Человеческая душа была и останется, по мнению Достоевского, непостижимой загадкой. Непредсказуемость, сложность внутреннего мира постоянно подчеркивается Достоевским при изображении психологических состояний и процессов. Для их характеристики типичными являются выражения «странно», «странное чувство», «неожиданно для себя», «как бы невольно» и т.п. Передаче внезапных изменений состояния сопутствует слово «вдруг». Причем загадочность внутреннего мира, в отличие, например, от романтиков, происходит не от намеренной недосказанности, а наоборот: анализ стремится к исчерпывающему ответу и не достигает его.

Своеобразие психологического стиля Достоевского также заключается и в особом характере героев. Как и у Толстого, персонажи его произведений разрешают проблемы, волнующие самого автора, им свойственна исключительная философичность мышления, острота восприятия, неординарность. Однако если персонажи, например, «Войны и мира» во многом погружены в бытовую жизнь, то герои «Преступления и наказания» целиком поглощены разрешением «проклятых вопросов», это герои-идеологи. И вся система художественных средств подчинена раскрытию концепции мировосприятия героев, ее динамике. Так, идейной сущностью главного героя становится его теория о делении человечества на «тварей дрожащих» и тех, кто «право имеет», о проблеме сильной личности в обществе. И вся жизнь Раскольникова (насколько она показана в романе) становится проверкой этой доктрины и проверкой себя на соответствие ей: Раскольникову необходимо доказать, что он не боится «нового слова, нового шага» и принадлежит к «высшему разряду».

Другие герои романа также «идеологи», причем их идеи так или иначе соотносятся с теорией Раскольникова. Порфирий Петрович, Сонечка, отчасти Разумихин противостоят ей; Свидригайлов доводит до логического конца мысль об отсутствии нравственной ответственности, Лужин оборачивает все в философию практического хищничества, выхолащивая весь гуманистический смысл.

Характерной особенностью является и то, что, несмотря на всеобъемлющую власть идеи над внутренним миром героя, она все равно остается для него проблемой, гипотезой, требующей проверки. «Проба» Раскольникова — ярчайший тому пример. В этом герое постоянно борются разум, зараженный «трихнинами» теории, и душа, подсознание, «натура», остающаяся чистой, невинной, даже детской (первый сон Раскольникова).

Отсюда вытекает еще одна особенность поведения героя — мотив «действия вопреки». Персонаж прекрасно знает собственный внутренний мир, с точностью предвидит, какие переживания в нем вызовут те или иные поступки, однако, подчиняясь чему-то неизведанному в своей душе, все равно совершает их. «Я, может быть, еще сквернее и гаже, чем убитая вошь, и заранее предчувствовал, что скажу себе это уже после того, как убью!»

Интересной особенностью метода Достоевского также является прием сна. В «Преступлении и наказании» сны приходят только Раскольникову и его психологическому двойнику — Свидригайлову. Лейтмотив видений главного героя — раскол его личности, больное воображение и внутренние противоречия. Сны же Свидригайлова введены писателем для того, чтобы показать, насколько испорчена душа героя, гнила его суть.

Помимо снов для передачи внутреннего состояния героев Достоевский использует монологи (в основном внутренние) и диалоги. В самом тоне, стилистической окраске прямой речи запечатлены душевные процессы, происходящие с персонажем в данный момент. Для внутренних монологов характерен плавный переход от слов автора к размышлениям героя.

Также интересен метод портретирования в романе: Достоевский практически не обращает внимания на глаза (указывает только цвет). Основополагающей чертой является улыбка, усмешка, каждый раз соответствующая психологическому состоянию. Характерен для писателя также прием двоекратного портретирования.

Однако помимо отображения различных психологических процессов и явлений в задачу Достоевского также входило воссоздать особую напряженную атмосферу, пронизывающую весь роман. На протяжении произведения постоянно присутствует определенная гамма цветов и запахов: раздражающий желтый цвет, вонь из подвалов и распивочных; жара, духота.

Также созданию соответствующей обстановки способствуют различные предметно-бытовые детали. Яркий пример — описание комнаты Раскольникова: «Крошечная клетушка… с своими желтенькими, пыльными и всюду отлетевшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко».

Стоит отметить и весьма необычные взаимоотношения психологизма с сюжетом. Острейшая эмоциональная напряженность ничуть не ослабляет читательского интереса к событиям романа. Они очень органично дополняют и обусловливают друг друга. Неожиданные повороты в сюжете только усиливают внимание к психологической стороне дела.

Таким образом, мы видим, что главные черты уникального психологического метода Достоевского — предельная сосредоточенность на сложнейших, глубинных пластах внутреннего мира человека, умение захватить читателя изображением напряженнейших душевных состояний.