Своеобразие поэтического таланта Фета

Пушкин считал, что поэта нужно судить по законам, им самим над собой поставленным, Тончайшего лирика, на стихи которого написано множество всем хорошо известных романсов, Афанасия Афанасьевича Фета долгое время судили по законам, совершенно чуждым ему. От него требовали произведений в духе времени, проникнутых гражданской болью и скорбью, а он упрямо, Как бы никого и ничего не замечая, «пел» на свой лад:

Только в мире и есть что тенистый

Дремлющих кленов шатер.

Только в мире и есть что лучистый

Детский

задумчивый взор.

Только в мире и есть что душистый

Милой головки убор.

Только в мире и есть этот чистый

Влево бегущий пробор.

Три основных составляющих входит в тематический круг фетовской лирики: природа, любовь, песня. Они не существуют по отдельности, но именно в своем единстве, взаимосвязанности и неразличимости образуют особый поэтический мир — мир красоты. Фет был искренне убежден в том, что красота —реальный важнейший элемент мироздания, который придает ему гармоническую стройность и цельность..

Он искал и находил красоту везде: в опавшем листе, в розе, странно

улыбнувшейся «в день быстролетный сентября», в красках «неба родного». Конечно же, «живой красотой», «красотой ненаглядной» овеян женский облик: «еще так ласковы волос твоих извивы», «как бледность холодна прекрасного лица!». Все это проявления «всемирной красоты», разлитой в действительности и окрасившей ее в нежные ласковые тона.

Даже из нескольких процитированных строк можно уловить характерную черту фетовского восприятия: он сужает многообразные впечатления до одной детали. Сужение происходит постепенно: «кленов шатер» — «задумчивый взор» — «милой головки убор» — «влево бегущий пробор». В итоге небольшой штрих, конкретная черточка концентрируют в себе всю полноту поэтического переживания, становятся образом-символом.

Одним из наиболее употребительных у Фета является эпитет «безумный»: «безумная любовь», «безумная мечта», «безумные сны», «безумные желанья», «безумное счастье», «безумные стихи». Сам же поэт предстает «безумцем вечным». Значит ли это, что Фету важна эмоция, а мысль, суждение, философское раздумье отвергаются им? Конечно, нет.

Но Фет различал «ум ума» и «ум сердца». Первый видит жизнь в ее негативных сторонах — в борьбе, в ненависти, отчуждении, отрицании. Только «умом сердца» можно проникнуть сквозь внешнюю оболочку в прекрасную суть бытия. В сердечно-умную фетовскую лирику нет доступа ничему ужасному, безобразному, дисгармоничному.

Фета часто называли поэтом-музыкантом. Не случайно глубокого знатока и тонкого ценителя его поэзия нашла в лице Петра Ильича Чайковского. Композитор, вопреки многим общепризнанным авторитетам, упрекавшим Фета в мелкотемье, назвал его лирику безусловно гениальной. Он сравнивал поэта с Бетховеном, чья музыка открывала глубины человеческой души, не доступные слову.

Фет действительно считал музыку высшим из искусств, но понимал под ней не простое сочетание звуков, а нечто гораздо большее.

Вспомним знаменитые строки :

Я пришел к тебе с приветом

Рассказать, что солнце встало

Стихотворение наполнено радостным трепетным ожиданием всеобщего пробуждения, надеждой, любовью, верой — гаммой чувств, отражающих душевное ликование. И кончается но не менее выразительно:

не знаю сам, что буду

Петь, — но только песня зреет.

Песня, пение, музыкальный звук являются заключительным аккордом, разрешающим смысловое и интонационное нагнетание поэтической фразы. Это волшебный ключ к той особой сфере, где «слово немеет, где царствуют звуки, где слышишь не песню, а душу певца». Фет, по существу, был первым из русских поэтов, кто сумел не просто описать, а изобразить словом звучание человеческой души. Я слышу трепетные руки», ,— сказано в одном из стихотворений. У Фета поэт не только человек, но и природа, вселенная. Мы встречаем в его поэзии сочетания «хор облаков», «звездный хор». Возникает образ «звенящей дали», в которую уносится страдающее или ликующее, но неизменно поющее сердце. Поистине Фет обладал «шестым» чувством, благодаря которому чувствовал музыку там, где ее не ощущали другие.

Поэтому когда говорят о музыкальности фетовского стиха, то имеют в виду не только напевные интонации, использование традиционных для песни повторов, романсового стиха, ко внутреннее ядро, смысловую суть поэтической эмоции.

Фет считался классическим представителем так называемого чистого искусства. Но было бы ошибкой называть его поэтом, вставшим над временем. Та страстность, с которой он защищал свой обособленный поэтический мир, резкость его выступлений против некрасовского направления, желание во что бы то ни стало петь по-своему во многом порождены временем и несут на себе его отпечаток.

В одном из эпизодов автобиографической повести «В людях Максим Горький рассказывает о том потрясении, кот рое он, мальчик-мастеровой, брошенный на «дно» общества испытал, случайно услышав строки:

Только песне нужна красота,

Красоте же и песни не надо…

Это были стихи Фета. Для подростка они прозвучали как призыв к безусловному преклонению перед прекрасным во всех его проявлениях.