Стихотворение Маяковского «Письмо Татьяне Яковлевой»

В наши дни, когда нравственные, моральные проблемы обретают все большее значение и остроту, нам важно полнее и зорче «разглядеть » Маяковского как величайшего лирика. Он здесь — первопроходец мировой поэзии ХХ века. Первопроходец не только в лирике политической, социально-обнаженной, гражданской, а и в стихах о революции, ее героях…

Отвергая еще в дооктябрьский период «чирикающих» буржуазных поэтов, которые «рифмами пиликая, из любвей и соловьев» выкипячивают «какое-то варево», Маяковский, в лучших традициях русской и мировой

лирической поэзии, выступает как страстный певец и защитник подлинной любви, возвышающей и окрыляющей человека:

И чувствую —

«я»

для меня мало.

Кто-то из меня вырывается упрямо.

Allo!

Кто говорит?

Мама?

Мама!

Ваш сын прекрасно болен!

Мама!

У него пожар сердца.

Маяковский в шутку говорил о том, что хорошо бы найти страстям человеческим разумное применение — хотя бы заставить вращать турбины, — чтоб не пропадали зря заряды энергии. Шутка оказалась вещей, по крайней мере, для одной из страстей — любви. Спасением для поэта оказалось творчество и вдохновение, таящиеся

в подземных глубинах этой страсти.

Нам

любовь

не рай да кущи,

нам

любовь

гудит про то,

что опять

в работу пущен

сердца

выстывший мотор.

Знаменитые строки о творческой силе любви («Любить — это с простынь, бессонницей рваных, срываться, ревнуя к Копернику… ») были воистину огромным художественным открытием Маяковского. В них вольно и широко раскрывался его талант, торжествуя свою победу над «хаосом» и «косностью». Как бы освобожденный от силы, унижавшей его, поэт весь раскрылся навстречу новой, помирившей сердце и ум эмоции. Характерно в этом отношении и стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой». Удивительно необычно начало стихотворного послания, обращенного к любимой женщине. Вместе с тем оно характерно для Маяковского, для которого все неотделимо от революции как в стихах, так и в жизни, в судьбе Родины и судьбе каждого из ее сограждан:

В поцелуе рук ли,

губ ли,

в дрожи тела

близких мне

красный

цвет

моих республик

тоже

должен

пламенеть.

Адресат письма — действительно близкий для поэта человек:

Ты одна мне

ростом вровень,

стань же рядом

с бровью брови,

дай

про этот

важный вечер

рассказать

по-человечьи.

Но все не так просто. Отвергая умом ревность — «чувства отпрысков дворянских», — поэт ревнует свою любимую к Парижу: «…не гроза, а это просто ревность двигает горами». Понимая, что ревность может оскорбить любимую женщину, он стремится успокоить ее, а вместе с тем сказать, что она для него значит, как дорога и близка:

Страсти корь сойдет коростой,

но радость

неиссыхаемая,

буду долго,

буду просто

разговаривать стихами я.

И вдруг новый поворот глубоко личной темы. Как бы возвращаясь к началу стихотворного послания, поэт взволнованно говорит:

Я не сам,

а я

ревную

за Советскую Россию.

Опять же на первый взгляд такое утверждение может показаться, мягко говоря, несколько странным и неожиданным. Ведь речь идет о глубоко личном, интимнейшем чувстве, о любви и ревности к женщине из России, оказавшейся в силу обстоятельств далеко от Родины — в Париже. Но поэт мечтает, чтобы любимая была с ним вместе именно в Советской России…

Ты не думай,

щурясь просто

из-под выпрямленных дуг.

Иди сюда,

иди на перекресток

моих больших

и неуклюжих рук.

Молчит любимая. Она пока остается в Париже. Поэт один возвращается на родину. Но сердцу не прикажешь. Вновь и вновь он с волнением вспоминает все, что было в Париже. Он по-прежнему любит эту женщину. Он верит, что в конце концов его любовь победит:

Не хочешь?

Оставайся и зимуй,

и этоv оскорбление

на общий счет нанижем.

Я все равно

тебя

когда-нибудь возьму —

одну

или вдвоем с Парижем.

Открыть человека будущего — это значит открыть и самого себя, открыть, почувствовать реально это будущее в своей душе и сердце. Так родились одни из лучших в нашей поэзии стихи о любви Владимира Маяковского.