Раскольников и его «двойники» в романе Достоевского «Преступление и наказание»

На страницах романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание » перед нами раскрывается широкая панорама Петербурга середины прошлого века: мелькают картины городской жизни, люди, встречи, слышатся крики, ругань, споры. Среди персонажей великой книги много лиц, лишь на несколько минут привлекающих наше внимание, а есть люди с резко очерченными характерами, с собственными взглядами и убеждениями, которые по-разному влияют на главного героя и без которых роман просто не состоялся бы. Это семья Мармеладовых, Дуня, Порфирий Петрович,

Лебезятников и некоторые другие.

Особое место в романе принадлежит «сильным мира сего» — Лужину и Свидригайлову, которых можно считать «двойниками» Раскольникова.

Сталкивая «идейного» убийцу с этими людьми, писатель глубже опровергает, обличает его теорию властелина и толпы, обнажает антигуманную, бесчеловечную суть этой теории. Картины социального зла, гениально нарисованные Достоевским, убедительно доказывают, что «основная тайна лежит в романе не в преступлении, а в мотивах преступления» (В. Шкловский). Вся окружающая жизнь укрепляет убеждение Раскольникова в том, что задуманное им убийство

не противоречит человеческим законам. Он укрепляется в своем намерении не как уголовник, а как сторонник нравственной вседозволенности, индивидуалистического бунта против общества (кстати, показателен и смысл его фамилии: раскол в нем самом, раскол сознания, морали, поведения). Об этом говорят его суждения о «разрядах» людей, о праве «необыкновенной» личности на преступление, о том, как отличить «необыкновенную личность от «твари дрожащей». Но, совершив преступление, Раскольников, терзаемый муками совести, понимает, что он не из «разряда» «право имеющих»; он презирает себя за эти муки, за то, что оказался «тварью дрожащей », однако «теория» в его сознании не развенчана. В эти страшные для Раскольникова дни писатель сталкивает его с Лужиным и Свидригайловым — людьми, которые, не испытывая угрызений совести, постоянно преступают законы нравственности в своей повседневной жизни и считают себя вправе распоряжаться чужими судьбами.

Петр Петрович Лужин живет по принципу «возлюби прежде всего самого себя». Этот принцип позволяет ему, не задумываясь, унизить, погубить человека, растоптать чужую жизнь. Добиваясь власти над Дуней (он называет это любовью), Лужин хочет опоро – чить ее брата, убедив всех, что Соня Мармеладова, которой помогает Родион, не только проститутка, но и воровка. Незабываема душераздирающая сцена во время поминок у Мармеладовых, когда только случайность спасает Соню. У Лужина полностью отсутствует нравственное чувство, он не знает, что такое совесть, порядочность. Его бездушие ведет к неприкрытой подлости.

Свидригайлов — натура гораздо более сложная. Это не полный эгоист, как Лужин, не просто злодей и преступник. Потенциально он человек большой совести и большой силы. Но его поведение непредсказуемо, в нем часто проявляются зверские инстинкты. Достоевский показывает, что причина нравственной, а затем и физической гибели этого человека социальная. Он приходит к выводу, что справедливость в этом мире невозможна. Отсюда его отчаяние, презрение и недоверие к людям. В нем погибают добрые начала. Он делает добро и причиняет зло (вспомним его роль в судьбе Дуни) с одинаковым равнодушием — «от скуки». Но жить без веры в истину и добро невозможно — и он погибает, сам казнит себя. Сталкиваясь с этими людьми, Раскольников не может согласиться с их «моралью» и в то же время не может не признать, что они живут по его «теории», оправдывая свое презрение к «толпе», к «низшим». Ему нечем опровергнуть утверждение Свидригайлова, что они (он и Раскольников) «одного поля ягоды» и что между ними «есть точка общая».

Более того, Раскольников сам говорит Лужину: «А доведите до последствий то, что вы давеча проповедовали, так и выйдет, что людей можно резать», — тем самым обличая теорию, по которой хотел, но не смог («натура» победила!) жить. Отношение героя к «сильным мира сего» показывает, что он, видя в них своих «двойников» (хотя он ни за что не признается даже себе в этом), испытывает к ним глубочайшее отвращение и примкнуть к ним не может, не может принять мир людей, живущих по его «теории». В этом сила «натуры» Раскольникова, его превосходства над «сильными мира сего», над всеми лужиными и свидригайловыми. В этом — надежда на его нравственное возрождение и возвращение к людям.