Женские образы и судьбы в русской классической литературе

Русская литература постоянно отличалась глубиной идейного содержания, стремлением разрешить вопросы о смысле жизни, реальностью изображения. Писатели хотели выявить в женском образе лучшие черты, которые свойственны народу.

Ни одна другая литература мира, не имеет таких чистых и прекрасных женщин, которые славятся любящим сердцем, душевной красотой. В русской литературе уделяется большое внимание сложным переживаниям и внутреннему миру женщин.

В XII веке, появился образ женщины-героини, имеющей пламенную душу, большое сердце и способность

совершать подвиги. Под этот образ подходит древнерусская женщина Ярославна.

А.С.Пушкин, которому принадлежит образ Татьяны Лариной, в романе указал, что она имеет «русскую душу». В произведении говорилось о ее любви к природе, к русскому народу. Татьяна полюбила Онегина, будучи замужем, но мужа не предала. Она имеет серьезное отношение к жизни, к своему долгу, к переживаниям.

Также существует иной образ женщины, который сочетает трагизм и красоту. В произведении Островского «Гроза» – это образ Катерины. В ней указаны все хорошие черты русского народа: готовность к протесту и борьбе, душевное

благородство, стремление к свободе и правде.

Катерина – поэтическо-мечтательная натура. Она вышла замуж за нелюбимого и очень страдала от этого. Встретив человека, который близок ей по духу, она влюбилась. Ради него переступила понятия о грехе. В ее душе не смогли ужиться понятия долга и чувств, поэтому она все рассказала мужу. Девушку довели до отчаяния, и она покончила жизнь самоубийством.

Настоящим ценителем русской женщины был Н.А.Некрасов. Он больше всех уделил внимания русской женщине. О доле крестьянок он говорил с большой болью. Но даже приниженная-рабская жизнь, ни за что не сломает чувство собственного достоинства и гордость крестьянки.

В поэме «Мороз, красный нос» описан образ Дарьи, которая имеет светлое и чистое сердце. Поэт с огромной любовью писал о женщинах-декабристках, которые пошли за мужьями в Сибирь. Им не были страшны ни бедствия, ни лишения свободы.