Художник должен чувствовать вечность, и в то же время быть современным» (По одному или нескольким произведениям русской литературы ХIХ века)

«Ты — вечности заложник, у времени в плену», так сказал о художнике замечательный русский поэт Б.Л.Пастернак. Действительно, подлинное искусство — это прорыв в вечность, оно говорит нам о том, что было, есть и будет.

В середине ХIХ века даже возникла целая группа писателей, сторонников «чистого искусства», которые считали, что в подлинно художественном произведении не должно быть примет исторического времени, быта, описания мрачных сторон жизни; его содержание — наслаждение красотой природы, искусства, воспевание восторга любви и радости

творчества. Таким поэтом был Афанасий Фет. Он считал, что поэзия призвана снимать с человека гнет земных страстей, звать его от земного в «синеву небес», возвышать и окрылять.

Лейтмотивом его лирики является тема полета: мечты в его стихах «роятся и летят», он чувствует в минуту вдохновенья, как «растут и тотчас в небо унесут» его «раскинутые крылья». Свою поэзию он называет «ласточкой с молниевидным крылом». Главные ее темы — воспевание красоты искусства, любви и природы. Вот почему в лирике Фета мир природы гармоничен и красив, противопоставлен житейскому миру «земной, гнетущей злобы». «Природа у него —

точно в первый день творения: кущи дерев, светлая лента реки, соловьиный покой, журчащий сладко ключ», — отмечал С.Я.Маршак. Поэта, созерцающего природу, буквально переполняет радость:

Я пришел к тебе с приветом

Рассказать, что солнце встало,

Что оно горячим светом

По листам затрепетало.

Но не случайно замечательная поэзия Фета среди его современников часто воспринималась как бессодержательная, неактуальная, а потому неинтересная. Ведь в середине ХIХ века общество было поглощено обсуждением насущных проблем, стоявших перед Россией накануне реформ. С огромным энтузиазмом читались и обсуждались те произведения, в которых писатель откликался на злобу дня. Вот почему так популярна была поэзия Некрасова, который смело заявил: «Поэтом можешь ты не быть, / Но гражданином быть обязан». Он действительно мог сказать: «Я лиру посвятил народу своему», и — сохранил верность этой главной теме своего творчества в течение всей жизни. Некрасов никогда не отказывался от идеи гражданского искусства, служения интересам народа:

Пускай нам говорит изменчивая мода,

Что тема старая страдания народа

И что поэзия забыть ее должна, —

Не верьте, юноши! Не стареет она.

Он даже готов был пожертвовать ради злободневности, гражданственности, актуальности тематики эстетическим совершенством:

С твоим талантом стыдно спать;

Еще стыдней в годину горя

Красу долин, небес и моря

И ласку милой воспевать…

Казалось бы, спор этих двух позиций в искусстве — условно назовем их «фетовской» и «некрасовской» — непримирим и неразрешим. Но время расставляет все на свои места. Сейчас поэзия Фета нам кажется не менее свежей и современной, чем стихи поэтов, живущих в наши дни. А творчество Некрасова по достоинству стало оцениваться как одна из величайших художественных вершин русской поэзии. Ведь оба они подлинные художники слова, а потому способны «чувствовать вечность» и вместе с тем оставаться современными.