«Живой, цельный человек схвачен автором в каждом действии, в каждом движении Базарова» (По роману Тургенева «Отцы и дети»)

С момента выхода романа в свет на автора и его главного героя обрушилось море критики, вокруг образа Базарова развернулась ожесточенная полемика. Консервативные круги дворянства, ужаснувшись его силе и мощи, чувствуя в нем угрозу своему укладу, возненавидели главного героя. Но в то же самое время Базарова не приняли и в революционно-демократическом лагере, к которому он сам и принадлежал. Его образ сочли карикатурой на молодое поколение.

Во многом такая оценка главного героя заслуга самого автора. И.С. Тургенев сам не определился

в отношении к Базарову. С одной стороны, он оправдывает и оценивает Базарова по достоинству, вполне искренне восхищаясь его умом, твердостью, умением отстаивать свои идеалы и добиваться желаемого; наделяет этот образ чертами, которыми не обладает сам. Но, с другой стороны, читатель чувствует (прямо указания на это нет в тексте, но это проскальзывает само собой, помимо воли автора), что Базаров чужд автору, непонятен Тургенев искренне хочет заставить себя полюбить своего героя, «загореться» его идеей, но безрезультатно. Автор и его главный герой так и остаются по разные стороны.

Именно это и наталкивает

на мысль о чудовищном одиночестве Базарова. Он титаничен, недюжинно силен, но в то же время бесконечно несчастен и одинок. Вероятно, это удел любого выдающегося человека. Да и сам Базаров не стремится к тому, чтобы понравиться людям, скорее наоборот. По его собственному замечанию, «настоящий человек тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть». Его единомышленники, признавая Базарова сильной личностью, способны лишь на поклонение и пародирование, не претендуя на большее. А это Базаров как раз и презирает в людях. Он постоянно ищет человека, равного себе по силе, и не находит его. Единственно, кто решается противостоять этому бурному натиску, это Павел Петрович Кирсанов, но вовсе не потому, что он такой же титан, а потому, что его принципы, в отличие от базаровских, которые «висят в воздухе» и питаются исключительно энергией их автора, врастают в века. Эти духовные ценности, исторические корни, уклад Павел Петрович воспринял еще в детстве. В своих спорах с Базаровым П.П. Кирсанов отстаивает свое прошлое, свою жизнь, которую он не мыслит другой, и это придает ему сил в схватке с титаном, который может противопоставить в этой схватке только себя, свою могучую личность. Но несмотря на очевидность того, что Базаров не прав, его бескомпромиссная борьба вызывает восхищение.

Автор как бы все время напоминает читателю, что Базаров не чудовище, не злой гений, а прежде всего несчастный человек, одинокий и, несмотря на всю силу ума и энергию, беззащитный перед самыми простыми человеческими чувствами. В отношениях с Одинцовой проявляется его уязвимость. Подсознательно Базаров ищет любви, но настоящая, высокая любовь ему недоступна, потому что он бездуховен и безнравствен. Одинцова же ждет от него зрелых чувств, ей нужна серьезная любовь, а не мимолетная страсть. В ее жизни нет места потрясениям, без которых себя не мыслит Базаров. Он не понимает, что непременным условием достижения духовных и нравственных идеалов является стабильность. А эти идеалы для него недоступны (хотя он и мучается от их отсутствия, не отдавая себе в этом отчета), так как, будучи прагматиком, он должен все прощупать, потрогать.

И тут получается какой-то замкнутый круг. Базаров мечется в этом круге одинокий, отчаявшийся. Он противоречив до абсурда. Базаров отрицает романтизм, но по своей сути является романтиком, он отрекается от родителей, от «глупой жизни отцов», но сам, в порыве откровения, признается Аркадию в своей любви к ним, он делает все, по его мнению, для благополучия родины, но сам задается вопросом: «Нужен ли я России? Нет, видно, не нужен». Страшно чувствовать себя в таком замкнутом круге противоречий, и это тяжело даже такой сильной и независимой личности, как Базаров. Как ужасно, умирая, осознавать бесполезность, бессмысленность, ненужность прожитой жизни. Ведь исправить уже ничего нельзя. А Базаров, на мой взгляд, достаточно умен, чтобы, пусть на смертном одре, осознать свои ошибки. Он признает свое бессилие перед смертью, значит, не все можно преодолеть с помощью силы. Базаров возвращается к природе, которую при жизни он воспринимал так материалистически («Я умру, и из меня лопух расти будет», «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник»). Перед лицом природы, перед лицом вселенной, даже такой титан, как Базаров, кажется жалкой песчинкой. В этом и есть его трагическое одиночество, он не ощущает себя частью этого мира, даже после смерти железная ограда, окружающая его могилу, отделяет его от мира. После смерти он остается по-прежнему одинок.