«Василий Теркин» Твардовского

У военного корреспондента, народного поэта, знаменитого редактора «Нового мира» 60-х годов Александра Трифоновича Твардовского есть строки, над которыми стоит задуматься всей нашей литературе, каждому, кто пишет, читает или говорит;

Да, есть слова, что жгут, как пламя,

Что светят вдаль и вглубь — до дна.

Но их подмена словесами

Измене может быть равна.

Слова и словеса… Не правда ли, извечная проблема искусства? У Твардовского не только его легендарный «Теркин», но и все, до последней строчки,

Образ героя священной войны, бойца Василия Теркина никогда не будет только принадлежностью поэзии военных лет, хотя и создавался с 1941 по 1945 год. Теркин — это такой же народный характер, как, скажем, пушкинский и есенинский Пугачев, лермонтовский купец Калашников, некрасовские Матрена, дед Савелий, шолоховские Григорий Мелехов, дед Щукарь, Андрей Соколов.

Из чего складывается чувство Родины? Это волновало не только Некрасова, Есенина, Блока, но и Александра Твардовского, особенно в страшную годину войны. Может быть, из того «майского жука», который растревожил солдат,

Что в росой покрытых

По окопчикам сидят.

Звук его (по крайней мере – для Теркина) не мог быть заглушен воем «скоростного, военного, черного, современного двухмоторного самолета», бомбившего окопы. Еще и поэтому, чтобы не мешал, Теркин из своей «трехлинейной винтовки на брезентовом ремне» сбивает самолет (глава «Кто стрелял?»). Но, конечно, не только майский жук заставил бойца подняться и выстрелить.

И какой ты вдруг покорный

На груди лежишь земной,

Заслонясь от смерти черной

Только собственной спиной.

Ты лежишь ничком, парнишка

Двадцати неполных лет.

Вот сейчас тебе и крышка,

Вот тебя уже и нет.

Этот парнишка — тоже частичка родины. Частичка того весеннего майского вечера, когда происходят события главы»

Родина… А, может быть, это

Позабытый, деревенский…

Стороны родной смоленской

Грустный памятный мотив…

«Гармонь»

Теркин-то, оказывается, может не только развести пилу, часы починить, из винтовки сбить самолет, но и так сыграть на гармони, что его вальсы, плясовые согреют прифронтовую дорогу в лютый мороз. Смоленщина — родная сторона и Твардовского, и Теркина. Ею пропитано все творчество поэта. Удивительна близость автора и персонажа органично смыкает лирику и эпос в поэме, которая написана в жанре живого разговора. Твардовский замышлял своего «Теркина» так, чтобы «можно было читать с любой раскрытой страницы».

Родина… Это и то место,

Где мальцом под лавку прятал

Ноги босые свои.

«О награде»

Это то детство, которое тоже защищает Теркин. После войны ему снова хочется сесть на эту лавку, непременно с медалью. Хотя заслужил боец гораздо большую награду. Вспомним «Переправу». Теркин поистине совершил подвиг, когда, оказавшись на правом берегу, вплавь возвращается на левый, чтобы попросить поддержки, огня. Переправа опасна для всех: «И столбом поставил воду – Вдруг снаряд».

Люди теплые, живые

Шли на дно, на дно, на дно…

В этой главе Твардовский несколько раз рефреном повторяет строки:

Переправа, переправа!

Берег левый, берег правый,

Снег шершавый, кромка льда…

Переправа, переправа!

Берег правый, как стена…

Переправа, переправа…

Темень, холод. Ночь как год.

Переправа, переправа!

Пушки бьют в кромешной мгле…

Каждая глава поэмы автономна, композиционно завершена и как бы не связана с другой. «Теркин» писался для тех, кто был в окопах. Кому-то, а может быть, и многим, не суждено было прочитать следующую главу…