Краткое содержание Улисс (Джеймс Джойс)

Дедал Стивен— один из трех дублинцев, описанных в романе (Стивен(Дедал, Леопольд Блум и его жена Мэрион Блум). Основополагающая, формообразующая черта романа — связь с «Одиссеей» Гомера, которая выражается в многочисленных и прозрачных сюжетных, тематических и смысловых параллелях, намеках, аллюзиях. Для большинства персонажей «Улисса» в поэме Гомера имеются прототипы: Д. С. — Телемах, Леопольд Блум — Одиссей (в латинской традиции — Улисс), Мэрион (или Молли) Блум:— Пенелопа.

Линии трех главных действующих лиц романа развиваются параллельно,

но тесно переплетены между собой. Все три персонажа— и в прямом и в переносном смысле — странствуют по гигантскому пространству семисотстраничного романа. Д. С., с которым читатель знаком по предыдущему творчеству Джойса, разочарованный жизнью, да и самим собой, уходит рано утром из башни Мартелло и пускается в одиссею по Дублину. Странствует по столице Ирландии 16 июня 1904 г. (в романе Джойса этот день из жизни трех людей — символ не только истории Ирландии, но и всего человечества) рекламный агент Леопольд Блум, у которого так же, как у Д. С., есть немало оснований быть недовольным жизнью.

Совершает свою

одиссею и певичка из дублинского кабаре Мэрион Блум; это «странствие» — притом что Молли, предаваясь воспоминаниям, не покидает своей постели — в каком-то смысле самое увлекательное из трех. Стивен, который соотносится с гомеровским Телемахом, представляет в романе интеллектуальное начало, Блум (он же Одиссей) — материальное, Молли Блум (Пенелопа) — чувственное; если Д. С.— это символ «художника», то Блум — маленького человека, воспетого многими писателями XIX — XX вв. Молли же — олицетворение жизнеутверждающей, дарящей плоти. В Д. С., как ни в каком другом персонаже, ощущается неразрывная связь «Улисса» с другими книгами Джойса: со сборником рассказов «Дублинцы» и с романом «Портрет художника в юности». Д. С.— главному герою и «Портрета» и «Улисса» — дано имя, нагруженное многими смыслами. Д. С. — это и христианский мученик Стефан; удел художника, намекает Джойс, — быть гонимым, жертвой, «мучеником». Еще прозрачнее аллюзия Д. С. на хитроумного мифического мастера Дедала, создавшего и возносящие к небу крылья, и запутанный лабиринт — многозначная метафора пути и предназначения художника. Мысли Д. С. постоянно связаны с двумя темами: родины и религии.

С одной стороны, Д. С. — патриот Ирландии, с другой — ради нее он не желает жертвовать своей свободой и призванием художника; то, что Д. С. порывает с церковью, что его мучит совесть (он отказался выполнить волю умирающей матери и помолиться за нее), особенно роднит его с Джойсом. В результате конфликта со своим другом и завистником Быком Маллиганом Д. С. покидает башню Мартелло и отправляется в школу в дублинский пригород Долки, где дает урок истории, а затем беседует на исторические темы с директором школы Гэрретом Дизи, протестантом, противником независимости Ирландии. В этом эпизоде, как, впрочем, и во всех остальных, просматривается второй план — поэма Гомера: Телемах (Стивен) в надежде узнать о судьбе Одиссея (Блума) посещает старца Нестора (Дизи). Из школы Д. С. возвращается в Дублин, где до встречи с Маллиганом проводит время на берегу моря, предаваясь в одиночестве мыслям и воспоминаниям, потребовавшим от литературоведов многотомных комментариев.

В девятом эпизоде «Сцилла и Харибда» Д. С. вновь, как и в предыдущем эпизоде, демонстрируя мощь интеллекта и богатство своего ассоциативного мышления, вступает в спор с представителями культурной элиты Дублина, отстаивая и развивая собственную — весьма оригинальную — теорию Шекспира, его биографии и творческой личности. Отношение Д. С. к дублинским интеллектуалам неоднозначно: пренебрежение, скепсис сочетаются с комплексом изгоя, человека, которого отвергли, которым пренебрегли. В эпизоде «Быки Гелиоса» происходит наконец встреча «отца» — Одиссея — Блума и «сына» — Телемаха — Д. С. Встречаются они уже вечером, в публичном доме, однако в общение пока не вступают — пересечение двух основных линий романа еще пунктирно.

После долгого, постепенного сближения основные линии сходятся в эпизоде «Цирцея», где и происходит кульминация романа. Проникшись к Д. С. симпатией и сочувствием, Блум идет за ним в бордель Бэллы Коен (хозяйка борделя и есть Цирцея), а затем, когда Д. С., пораженный видением умершей матери, разбивает светильник и выбегает на улицу, следует за ним, не отходит, когда его избивает пьяная солдатня, после чего препровождает в безопасное место. В эпизоде «Евмей» Блум и Д. С. сидят вместе в чайной — две линии сошлись окончательно. В «Итаке» Д. С. попадает к Блуму домой, излагает даже ему свое кредо художника, однако счастливого «единения душ» так и не происходит: выпив чашку какао и помочившись в садике, Д. С. отбывает в неизвестном направлении. Две линии, не успев сойтись, разошлись снова.

Блум Леопольд. Странствия нового Одиссея Б. Л., мелкого рекламного агента тридцати восьми лет, еврея по национальности, начинаются тогда же, когда и странствия Стивена — Телемаха, — в восемь утра 16 июня 1904 г. День Б. Л. начинается с того, что он готовит завтрак для своей жены Мэрион, себе на завтрак покупает почки, читает письмо от дочери и после еды облегчает желудок; эпизод этот задает настрой — ироничный, сниженный — темы Б. Л., Одиссея нашего времени. Здесь же обозначены почти все стержневые линии романа: Б. Л. — жена, Б. Л. — дочь, Б. Л. — любовник жены. День Б. Л. (в отличие от дня Дедала) насыщен до предела: до похорон своего школьного друга Падди Дигнама Б. Л. успевает дать в городской газете объявление о найме секретарши, заказывает визитную карточку, заводит амурную переписку с ответившей на объявление Мартой Клиффорд, заходит в церковь, заказывает Молли лосьон, встречается и подолгу беседует со знакомыми, отправляется в турецкие бани. Б. Л. постоянно при деле, тем не менее с первых же блумовских глав создается настроение безволия, лени, праздности, что проявляется и в языке: фразы обрываются на полуслове или, наоборот, никак не могут кончиться.

Блум Мэрион. Несомненным, хотя и не единственным прототипом жены Блума является Нора, жена Джойса; в то же время, чтобы создать образ новой Пенелопы, Джойс, естественно, подчеркивает в образе женское начало, существенно видоизменяет и внешние, и внутренние черты Норы. Б. М. в отличие от Норы изменяет мужу (что не мешает тому относиться к жене с обожанием и вожделением), она певичка с южной внешностью и южным же темпераментом. По существу, участие Б. М. в романе ограничивается заключительным эпизодом «Пенелопа», своеобразным эпилогом, представляющим собой многостраничный «поток сознания» влюбленной женщины, который состоит всего из восьми фраз и начинается и кончается словом «да». В данном случае Б. М. — это, конечно, не только новая Пенелопа, это Женщина вообще, олицетворение женской природы во всей ее полноте.