Повесть Тургенева «Ася» и статья Чернышевского «Русский человек на rendezvous»

Когда я перевернула последнюю страницу повести И. С. Тургенева «Ася», у меня появилось ощущение, что я только что прочла стихотворение или услышала нежную мелодию. Все было так красиво: каменные стены древнего города, серебряный ночной Рейн... Вообще-то нет смысла пересказывать своими словами тургеневские пейзажи. Для меня «Ася» — это «тонкий запах смолы по лесам, крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными

старыми церквами и деревьями, аисты в лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами…». Это ощущение спокойного мира, в котором человек может быть счастлив, если только сам не разрушит возникшей гармонии.

И вот я стала читать статью Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendezvous», которая появилась вскоре после публикации тургеневской повести. Сначала мне показалось, что критик воспринял «Асю» примерно так же, как я. Он пишет: «Повесть имеет направление чисто поэтическое, идеальное, не касающееся ни одной из так называемых черных сторон жизни. Вот, думал я, отдохнет и освежится душа».

Но

выяснилось, что Чернышевский вовсе не собирается отдыхать душой и наслаждаться тургеневским стилем. Статья была посвящена разоблачению главного героя повести — господина N. Для меня он был прежде всего не очень опытным в жизни, мечтательным молодым человеком, который больше всего на свете боялся совершить неблагородный, недостойный поступок. Другими словами, я оценивала его как настоящего интеллигента. Его счастье с Асей не состоялось, потому что он боялся, не мог позволить себе злоупотребить ее доверием, ответить злом на дружеское отношение ее брата.

Кроме того, и девушка, и рассказчик стали жертвами общественных предрассудков прошлого столетия. Брат Аси, Гагин, был уверен, что господин N не женится на ней, ведь она незаконнорожденная. Он писал: «Есть предрассудки, которые я уважаю…» Главный герой повести даже не сразу понял, о чем шла речь. «Какие предрассудки? — вскричал я, как будто он мог меня слышать. — Что за вздор!» Тургенев с горечью писал о том, что люди не понимают друг друга, неверно толкуют чужие слова и поступки и этим разрушают собственное счастье.

Но Чернышевский увидел в повести совсем другое. Для него господин N чуть ли не злодей, по крайней мере, безнадежно дурной человек. Самое удивительное, что критик считает эти качества не личными, а общественными. Он утверждает, что рассказчик — общественный портрет русской интеллигенции, а она изуродована отсутствием гражданских свобод. «…Сцена, сделанная нашим Ромео Асе… только симптом болезни, которая точно таким же пошлым образом портит все наши дела, и только нужно нам всмотреться,, отчего попал в беду наш Ромео, мы увидим, чего нам всем, похожим на него, ожидать от себя и ожидать для себя во всех других делах… Без приобретения привычки к самобытному участию в гражданских делах, без приобретения чувства гражданина ребенок мужского пола, вырастая, делается существом мужского пола средних, а потом пожилых лет, но мужчиною он не становится… Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мысли об общественных делах, без влияния чувств, пробуждаемых участием в них».

Получается, что господин N отверг и обидел Асю, потому что не имел опыта в общественных делах? Для меня это звучит абсурдно. Но зато я гораздо лучше поняла, что такое «метод реальной критики». Используя его, можно любую книгу связать с общественными, политическими вопросами.

Намного яснее я представила себе и самого Чернышевского. В 1858 году, когда была опубликована повесть Тургенева и появилась статья «Русский человек на rendez-vous», набирали силу революционные демократы. Они во всем искали практический смысл, пользу и были уверены, что писать о любви, о природе, о красоте — совершенно ненужное занятие. Чернышевскому было важно накануне великих общественных реформ убедить читателей, что надо быть активными гражданами, бороться за свои права и свое счастье. Это, конечно, достойная цель для публициста. Но мне все-таки жалко повесть Тургенева «Ася». Она не имеет никакого отношения к борьбе за гражданские свободы. Ее героиня запоминается тем, что по-своему видит мир. «Вы в лунный столб въехали, вы его разбили, — закричала мне Ася». Такие образы не устаревают, в отличие от политических намеков Чернышевского. И, по-моему, сегодня, через сто сорок лет, лучше читать эту повесть как прекрасные стихи.