«Писатель не судья, а лишь беспристрастный свидетель жизни». Антон Чехов

Литература – древнейшее искусство. С незапамятных времен люди пытались выразить в словах свою жизнь, свои мысли и чувства. Сначала это были устные сказания, бережно хранимые в памяти и передаваемые из поколения в поколение, потом, с возникновением письменности, стала возможной более совершенная и, если можно так выразиться, более эффективная передача этих сведений. Так появились летописи, а вслед за ними и художественная литература. Однако любое произведение, будь то роман, повесть, рассказ, поэма и т. д., строится по одному

принципу: сюжет разворачивается на фоне исторических событий, которые могут даже не упоминаться, но в любом случае описываемая эпоха диктует свои условия и оказывает порой незримое, а порой вполне ощутимое влияние на судьбы героев, и писатель волей-неволей дает свою оценку этой эпохе и сопутствующим ей событиям. (Хотя, конечно, всякому правилу соответствуют исключения.)

Слова А. П. Чехова, вынесенные в название темы данного сочинения, верны лишь отчасти. Почему? Потому что автор может быть беспристрастным только тогда, когда описываемая эпоха достаточно далека от него во времени (в этом он, кстати, сродни историкам,

перед которыми стоит та же проблема объективности оценки). Этому есть несколько причин. Во-первых, современное писателю правительство. Кто осмелится открыто выразить свои взгляды на существующий режим? Применительно к России: сейчас это возможно {при якобы демократии) и даже модно, а в XIX веке или в течение практически всего XX века? Такое означало бы если не заключение, не смерть, то по крайней мере конец писательской карьеры. Поэтому авторам приходилось либо писать «в стол», либо подстраиваться под цензуру, а в таком случае говорить об объективности вообще не приходится. Во-вторых, современная писателю эпоха слишком близко его касается: то, что он описывает в своих произведениях, теоретически может произойти и с ним, и с его близкими и друзьями. Наконец, автор – это просто человек, со своими вкусами, симпатиями и антипатиями, и он не в состоянии выйти за рамки самого себя. Быть по-настоящему объективным может только холодный, бесстрастный циник, который на все взирает с равнодушным любопытством. Но таких людей мало, и их называют моральными уродами. Писатель же, если он истинный творец, не равнодушен просто по определению, ведь человек берется за перо по двум причинам: он хочет поговорить о себе либо он хочет высказать свое мнение по тому или иному вопросу.

Русские писатели конечно же не избежали этой участи. Объективен Л. Н. Толстой, описывая Отечественную войну 1812 года? Да, объективен, потому что его отделяет or этой войны более полувека. (Я не говорю о созданных им образах исторических деятелей, это уж дело вкуса.) А Пушкин, Гоголь, Достоевский изображали в своих произведениях «маленького человека», его мир или «городское дно»? Тот же Чехов, говоря о судьбах русской интеллигенции? Или Шолохов, описывая гражданскую войну 1918-1922 годов? Нет. Безусловно, каждый из них пытается быть беспристрастным, подняться над изображаемыми событиями, но… Пушкину, Гоголю и Достоевскому это не удается просто потому, что говорить о поднимаемых этими писателями (особенно Достоевским) проблемах спокойно невозможно. Чехова судьба русской интеллигенции слишком близко касалась. Шолохов, пожалуй, наиболее беспристрастен, но и он не смог добиться полной объективности историка вплоть до констатации факта – несмотря на все усилия автора, сочувствие к красноармейцам все равно прорывается.

Как видно из вышеизложенного, все это в принципе закономерно. Писатель, в отличие от историка, может себе позволить не быть объективным, ведь он не судья, а лишь свидетель, на основании показаний которого впоследствии будет вынесен справедливый приговор эпохе.