Исповедальная лирика Марины Цветаевой

Замечательный русский поэт Марина Цветаева однажды сказала: "Я не верю стихам, которые – льются. Рвутся – да!" И доказывала это на протяжении всей жизни собственными – рвущимися из сердца – строками. Это были удивительно живые стихи о пережитом, не просто о выстраданном – о потрясшем. И в них всегда было и есть дыхание. В самом прямом смысле: слышно, как человек дышит. Все стихи Цветаевой имеют источник, имя которому – душа поэта.

Если душа родилась крылатой –

Что ей хоромы – и что ей хаты

Даже

в самых первых, наивных, но уже талантливых стихах проявилось лучшее качество Цветаевой как поэта – тождество между личностью, жизнью и словом. Вот почему мы говорим, что вся поэзия ее – исповедь!

В октябре 1910 года Цветаева, еще ученица гимназии, на собственные деньги издает свой первый сборник стихов "Вечерний альбом". Первая книга – дневник очень наблюдательного и одаренного ребенка: ничего не выдумано, ничего не приукрашено – все прожито ею:

Ах, этот мир и счастье быть на свете Еще невзрослый передаст ли стих?

Уже в первой книге есть предельная искренность, ясно выраженная индивидуальность,

даже нота трагизма среди наивных и светлых стихов:

Ты дал мне детство – лучше сказки

И дай мне смерть – в семнадцать лет –

На такие "детские стихи? откликнулись настоящие мастера. М. Волошин писал, что эти стихи "нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна". Об интимности, исповедальности стихов Марины Цветаевой писал в 1910 году и В. Брюсов: "Когда читаешь ее книги, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру… Появляются уже не поэтические создания, но просто страницы чужого дневника".

Первые стихи – это обращение к матери, разговор с сестрой Асей, с подругами, признание в любви, поклонение Наполеону, размышления о смерти, любви, жизни. Это все, чем полна девочка в начале жизни, в светлых надеждах, в романтических мечтах:

Храни, Господь, твой голос звонкий

И мудрый ум в 16 лет!

Своего возлюбленного и мужа Марина Цветаева звала в стихах "царевичем", "чародеем", и сила ее любви не была тайной для читателя. Цветаева не могла любить, не восхищаясь, не преклоняясь:

В его лице я рыцарству верна.

Всем вам, кто жил и умирал без страху, –

Такие – в роковые времена –

Слагают стансы – и идут на плаху.

В 1912 году появляется вторая книга Цветаевой – "Волшебный фонарь", а затем в 1913 году – избранное "Из двух книг", куда вошли лучшие стихотворения начинающей поэтессы. Темы и образы этих книг объединяет "детскость" – условная ориентация на романтическое видение мира глазами ребенка; детская влюбленность, непосредственность, любование жизнью. Поэтический язык этих сборников универсален и включает традиционный набор символов литературы первого десятилетия XX в. Способность "закреплять текущий миг" и автобиографичность стихотворений придают им дневниковую направленность. В предисловии к сборнику "Из двух книг" Цветаева уже открыто говорит о дневниковости: "Все это было. Мои стихи – дневник, моя поэзия – поэзия собственных имен".

Поиск своего нового поэтического "я" отражается в поэзии Цветаевой 1913—1915 годов, объединенной в сборнике "Юношеские стихотворения" (он не опубликован). Сохраняя дневниковую последовательность, ее творчество "переходит" от условности к вполне жизненной откровенности; особое значение приобретают всевозможные подробности, детали быта. В произведениях тех лет она стремится воплотить то, о чем говорила еще в предисловии к избранному "Из двух книг": "Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест – и форму руки, его кинувшей; не только вздох – и вырез губ, с которых он, легкий, слетел. Не презирайте внешнего!.." Поиск нового отразился и на общей организации ее стихов. Она широко использует логическое ударение, переносы, паузы не только для усиления экспрессивности стиха, но и для семантического контраста, для создания особого интонационного жеста.

События первой мировой войны вносят новый пафос в русскую поэзию, и в лирике Цветаевой тоже намечается новый этап. Предреволюционные годы в ее творчестве отмечены появлением русских фольклорных мотивов, использованием традиций городского "жестокого" романса, частушек, заклятий. В стихотворениях 1916 года, впоследствии вошедших в "Версты", обретают жизнь такие исконно цветаевские темы, как Россия, поэзия, любовь.

В этот период дочь Цветаевой Аля стала для матери гордостью, ожиданием чего-то из ряда вон выходящего:

Все будет тебе покорно,

И все при тебе – стихи.

Ты будешь, как я
бесспорно –

И лучше писать стихи…

Ариадна Эфрон и вправду родилась замечательно талантливым человеком и смогла бы реализовать свои огромные способности, если бы не трудная ее судьба – сталинские лагеря, поселение.

Далекая от политики, Марина Цветаева в своей "дневниковой" поэзии показала и отношение к революции, стала даже пророчицей:

Свершается страшная спевка. –

Обедня еще впереди! Свобода! –

Гулящая девка На шалой солдатской груди!

Стихи, написанные в 1917— 1920годах, вошли в сборник "Лебединый стан". Оказалось, что не только о чувствах интимных может писать Цветаева: церковная Россия, Москва, юнкера, убитые в Нижнем, Корнилов, белогвардейцы ("белые звезды", "белые праведники") – вот образы этого сборника. Революция и гражданская война с болью прошли сквозь сердце Цветаевой, и пришло понимание, как прозрение: больно всем – и белым, и красным!

Белый был – красным стал:

Кровь обагрила. Красным был –

белым стал: Смерть победила.

Когда прежняя, привычная и понятная жизнь была уже разрушена, когда Цветаева осталась с дочерью, должна была выживать, стихи ее особенно стали похожи на странички дневника. Она начинает одно стихотворение словами: "Ты хочешь знать, как дни проходят?" И стихи рассказывают об этих днях – "Чердачный дворец мой…", "Высоко мое оконце…", "Сижу без света и без хлеба…".

И самое страшное – смерть от голода двухлетней дочери Ирины – тоже в стихах. Это исповедь матери, которая не смогла спасти двух дочерей и спасла одну!

Две руки – ласкать, разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

По стихам М. Цветаевой можно безошибочно составить ее биографию.

И отъезд из России в 1922 году, и горькие годы эмиграции, и столь же горькое возвращение (дочь, муж, сестра арестованы, встречи с ними уже не будет никогда). Экспрессивность и философская глубина, психологизм и мифотворчество, трагедия разлуки и острота одиночества становятся отличительными чертами поэзии Цветаевой этих лет. Большинство из созданного так и осталось неопубликованным. Последний прижизненный авторский сборник Цветаевой "После России" вышел в Париже весной 1928 года. В него вошли почти все стихотворения, написанные с лета 1922 по 1925 год. Эта книга, хронологически продолжающая "Ремесло" (апрель 1921 – апрель 1922), по праву считается вершиной лирики поэтессы.

В 1939 году вслед за мужем и дочерью Цветаева с сыном возвратилась на родину. Начавшаяся война, эвакуация забросили ее в Елабугу, где 31 августа 1941 года она покончила с собой. И, конечно, все в дневнике: "Мне – совестно, что я еще жива", в записке сыну: "Прости меня, но дальше было бы хуже" и в стихах:

Пора гасить фонарь

Наддверный…

Так заканчивается "дневник" Цветаевой, ее повесть о себе – ее стихи. Она знала, в чем ее беда – в том, что для нее "нет ни одной внешней вещи, все – в сердце и судьбе".

Она так щедро расточала себя, но от этого становилась только богаче – как источник: чем больше черпаешь из него, тем больше он наполняется. Цветаева нашла точную и мудрую формулу: "Равенство дара души и слова – вот поэт". Ее собственный талант полностью соответствовал этой формуле. "Живу, созерцая свою жизнь, всю жизнь – у меня нет возраста и нет лица. Может быть, я – сама жизнь". Цветаева права, ставя знак равенства между поэтом и жизнью. Вся сила таланта пошла у нее на то, чтобы выразить эту полноту жизни.

В поэзии виден весь человек. Он весь просвечивается насквозь. Нельзя скрыть ни волнение, ни пустоту, ни пошлость, ни равнодушие. Марина Цветаева писала все без утайки, молитвенно, навынос. Ее слово – это ее жест, голос, мысль, явь и сон, сердцебиение. Но даже этого всего недостаточно для характеристики ее манеры, стиля, личности. Скорее так: Цветаева произносит монолог длиной в лирический том, длиной в целую жизнь. Лирика, эпос, драма, статья, перевод, письмо – все это, вместе взятое, дневник жадной к жизни, чуткой, чувствительной, гордой души.

Пляшущим шагом прошла по земле! –

Неба дочь! С полным передником роз! –

Ни ростка не нарушила!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…

Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (2 votes, average: 3.00 out of 5)

Рекомендуется к прочтению:



Исповедальная лирика Марины Цветаевой