Анализы стихотворений Есенина “Не напрасно дули ветры…” и “Закружилась листва золотая…”

Осень и весна, молодость и зрелость, понимание и принятие жизни такой, как она есть. Все эти символы присутствуют в произведениях С.А. Есенина. Ему, как никому другому из современников, удалось сочетать великолепное описание природы с глубинным смыслом человеческого бытия.

Невероятные метафоры завораживают, заставляют увидеть абсолютно привычные вещи по-другому, так, как видит их поэт. Ну кому бы, как не Есенину, пришла в голову идея сравнивать ветер с молодым парнем-хулиганом, который пристаёт к девушке-берёзке. Но смысл этих строк не так

очевиден, как кажется на первый взгляд: молодость ветра – быстротечна, ценить нужно каждый момент в этой жизни, оставив в памяти лишь прекрасные моменты.

Душа поэта прохладна, как и залитая розовым светом долина. Это значит, что автор сохранил трезвость ума, хотя каких усилий ему это стоило, знает только манящая природа, дарующая то «розовость вод», то тишину сада со смолкшими вдали бубенцами.

Оба стихотворения перекликаются не только описанием времен года, но также ярким стремлением Есенина достичь полного уединения с природой, постигнуть таинство перевоплощения, так же, как «вешние воды» постепенно

становятся «морем хлеба». Любовь – общий символ лирики С. Есенина, любовь к природе – частный случай, возможность стать мудрее с последними лучами угасающего вечера, с отблесками заката на «озёрном стекле».

Поэт стремиться к полной гармонии с собой, что невозможно без соединения с природой, ведь её жизнь так схожа с жизнью Есенина. Новые чувства захватывают, как весенний гром, длинные ноябрьские вечера заставляют одуматься, понять, что холодный, как зимняя стужа, разрыв столь близок.

Но есть такие моменты, когда хочется забыть обо всём, когда кажется весь мир исчез, остался только лишь тихий, сводящий с ума вечер и невыносимая грусть, тонкий отголосок тихой радости, где можно «всё любя, ничего не желать».

Оба стихотворения богаты разнообразием стилистических фигур: здесь и анафоры, заставляющие сердце биться быстрее, выдерживая ритм, и богатый набор эпитетов, позволяющих четче увидеть картину происходящего, и лексические повторы, вновь и вновь заставляющие обращаться к самым глубинам мироздания.

Образ природы даёт автору полную свободу, избавляет от страха перед неизвестностью и вечностью. Наоборот, мир и вечность стали «как родительский очаг» – такими привычными, знакомыми и понятными.